"Верхний иконостас устраивается у них не так, как принято в стране казаков и греков, но Господа помещают в центре, справа и слева Иоанн Креститель и Святая Дева, подле них два ангела, завершается правый ряд Петром, Иоанном Златоустом, Василием и двумя другими апостолами, напротив них Павел, Святой Николай, Григорий и другие два апостола - с каждый стороны по пять больших икон с изображениями во весь рост. Над этим рядом находится изображение Владычицы и пророков, предвозвестивших о ней, с той и другой стороны по пять больших икон" 3.
Из этого отрывка становится ясно, что путешественника поразили в первую очередь отнюдь не размеры икон *, а именно необычный состав "Деисуса". Правда, в том составе, как он описан Павлом Алеппским, "Деисус" Успенского собора в Коломне поражает и нас присутствием с каждой стороны иконостаса по паре апостолов, которые идут вслед за святителями 5. Но не это поразило Павла Алеппского- ведь он даже не называет имен этих апостолов,- а именно тот факт, что в состав древнерусского высокого иконостаса входил "Деисус", содержащий изображения архангелов и святителей; Павла Алеппского удивило и наличие пророческого яруса, который никогда не встречается в иконостасах церквей других стран православного Востока. Причем Павел Алеппский особо отмечает, что в пророческом ярусе были только пророки, предвозвестившие о Богоматери.
Особенности древнерусского высокого иконостаса, отмеченные Павлом Алеппским, заслуживают специального изучения не только потому, что они были присущи только иконостасам древней Руси и, следовательно, имеют самостоятельную ценность для исследователя, но еще и потому, что в силу специфических законов синтеза средневекового ансамбля они придавали новые смысловые акценты алтарной декорации.
Прежде всего мы попытаемся проанализировать особенности состава деисусного чина древнерусского высокого иконостаса. Древнейшим из дошедших до нас памятников этого типа является деисусный чин иконостаса Благовещенского собора в
Московском Кремле, который датируется исследователями временем создания фресковой росписи собора, т. е. 1405 годом в, но не исключена возможность, что он был написан годом или двумя ранее 7.
Памятник этот представляет собой огромный интерес, и есть все основания согласиться с мнением В. Н. Лазарева, что "мы присутствуем здесь при рождении классической формы русского иконостаса, сделавшейся исходной точкой для всего дальнейшего развития" 8. Далее В. Н. Лазарев пишет: "По-видимому, Феофан был тем мастером, который впервые определил основной характер входивших в состав "Деисуса" фигур" 9. Мы не склонны переоценивать здесь роль Феофана и одному ему приписывать эту заслугу, но то, что именно иконостас Благовещенского собора впервые определил как основной характер деисусных фигур, так и основной принцип состава деисусного чина, возражений не вызывает.
До самого последнего времени исследователи рассматривали в составе деисусного чина Благовещенского собора только 11 икон (иконы Христа, Богоматери, Предтечи, архангелов Михаила и Гавриила, апостолов Петра и Павла, святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста, мучеников Георгия и Дмитрия), но опись Благовещенского собора 1680 года называет в деисусном чине этого иконостаса еще две иконы - столпников Симеона и Даниила 10. Иконы эти, к счастью, сохранились и, но их никак нельзя считать современными всем остальным иконам деисусного чина. Можно предполагать, что они были дописаны в 1508 году, когда иконы старого иконостаса по распоряжению Василия III монтировали во вновь построенном храме 1а. Возникает вопрос: не могли ли эти иконы быть написаны взамен одноименных древних, которые по своим размерам не входили в линию смонтированного иконостаса?13 Есть и еще одна неясность в составе деисусного чина Благовещенского иконостаса - первоначальная принадлежность ему икон Георгия и Дмитрия мучеников. Как известно, на этих иконах линия позема проходитнесколько выше, чем на остальных Иконах чина. Именно это обстоятельство порождало у некоторых специалистов сомнения в одновременности этих икон со всем остальным чином 14. Думается, что в этом вопросе логичнее всего присоединиться к мнению В. Н. Лазарева, который считает, что стиль этих икон ясно указывает на начало XV века 1б. К этому следует добавить, что едва ли эти иконы могли быть написаны после 1408 года (времени написания иконостаса владимирского Успенского собора), где был сделан новый шаг не только в развитии иконостаса, но, как нетрудно увидеть, ив развитии стиля московской иконописи: усилилось значение контура, более обобщенной стала трактовка деталей и более монументальной трактовка ликов. Вне всякого сомнения, что иконы "Георгия" и "Дмитрия", как по своим формальным качествам, так и по характеру образов, значительно ближе к таким иконам иконостаса Благовещенского собора, как "Апостол Петр" или "Архангел Михаил".
Оригинал
